Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теплый огонек сиял призывно, манил к себе, звал. Я чувствовала, нет, знала – мне туда. Шаг за шагом, сквозь газоны, грязь и темноту, затем вдоль дороги. Цокот каблуков по асфальту, гул редких машин. Там, в глубине своего отвоеванного Потока, они называли меня Софи. Неправильно. Фальшивые ноты в знакомой мелодии. Два слога, четыре буквы. Только по-другому. Со-ня. Именно так. И никакой фальши. Исчерченная тенями улица, обступающие полукругом дома. Раннее утро, сияющая светом полоска неба. Совсем не страшная.
Иллит говорила, что тьма страшнее света, ведь в ней может ничего не быть. Пустота. Конец.
Я вспомнила все. Даже то, что хотелось бы забыть. Боль, жар раскаленного металла. Крики спасателей, навеки врезавшееся в мозг жужжание. Тетя со своей долбанной гречкой, за скорбной рожей одна мысль – на кой черт меня оттуда вытащили. Побег из дома, прокуренные тамбуры поездов и электричек. Негостеприимные улицы, десятки съемных квартир. Но, главное, что потом, после всего, оно нашлось. Родное. Мое.
Тугая дверь подъезда. Вверх, два этажа, почти бегом. Звонок – чертову кнопку до упора! Я тут! Птичьи трели внутри, шагов не слышно, как всегда. Дверь распахнулась…
Она.
Прямая спина, изгиб шеи. Прядка эта упертая – вечно из хвоста выпадает. А лицо измученное. Веки припухли. В карих глазах – зеленые искорки, калейдоскоп эмоций. Замешательство, проблеск надежды. И хлынувшее облегчение, с ядреной примесью… Вашу ж… Воздух рассек хлесткий звук, щеку обожгло.
Зато сразу стало ясно, что сказать:
– Ай…
Лейка
Ладонь горела, горло сжималось так, что было больно дышать. Нашлась! Жива… Россыпь солнечных искр, взорвавшееся конфетти на лестничной площадке. Только энергия странная. Но это она, точно она – Соня. Живая, настоящая, похожая на себя. Такая, как раньше… Стоит рядом, трет покрасневшую щеку и смотрит на меня вопросительно. Я ударила ее? Поделом! Так и надо! Мало еще попало. За те четыре года. Какого черта она тогда ушла, бросив меня здесь одну?!
Лестничная площадка расплылась мутными кругами. Глаза резало, но даже моргать было страшно. И шевелиться. Вдруг у меня попросту поехала крыша… Или я сплю. Десятки раз было уже, откроешь глаза – и ничего. Потолок, осень, злость, что угодно, а Сони нет.
Пол качнулся, стены надвинулись, выдавливая воздух.
– Лейка, – руки в кусачем пальто сомкнулись за спиной, в шею уткнулся холодный нос, – тю, ну чего ты? Это действительно я! Можешь даже пощипаться. Только не сильно!
Слова застряли в горле, все до одного, и слез не было, никак не получалось.
– Беда с тобой, – ворчала Соня, щекотно дыша в ухо. – То молчит, то дерется! В следующий раз в шлеме приду.
– В следующий раз – придушу, – хрипло выдохнула я и наконец-то смогла ее обнять.
Подкатывала тошнота, меня тормошили. Пытались то ли уронить, то ли, наоборот, поставить… Потом втащили в прихожую. Дверь захлопнулась, щелкнул выключатель. Стиснутые зубы, вдох через силу. Сознание прояснилось, муть схлынула. А Соня осталась. Мы в обнимку сидели на тумбочке, на которой сидеть нельзя.
Это правда, это на самом деле. Она тут. По-прежнему настоящая. Да и тяжеловато для иллюзии. Ножки у тумбочки угрожающе скрипели…
– В этом доме еду дают? – вздохнула Соня. – Или только по морде?
– Ты… – выдавила я.
– Я, – подтвердила она. Весело улыбнулась и спрыгнула на пол. – Хочу ванну. И есть! А потом – хоть выпори.
Да не помешало бы! Я хмыкнула. Соня быстро скинула сапоги и пальто, подмигнув, исчезла за дверью ванной.
Я столько раз представляла себе этот момент. Он наступил. И прошел. Что теперь? В ванной шпарил душ, доносились плеск и песни. Не совсем по нотам, зато громко. Потом будет скрестись в дверь и кричать, что как всегда забыла взять полотенце. Как всегда… Хорошо, что вчера заехала еще раз в Сонину квартиру и собрала кое-что из одежды, на всякий случай. Я сунула полотенце и сумку с вещами в приоткрытую дверь ванной, выпустив клубы пара. Бездумно прошлась по квартире, зачем-то протерла комод, поправила идеально разложенные салфетки. Чувство нереальности происходящего не отпускало, все еще потряхивало.
Спокойно…
Повертев в дрожащих руках телефон, я набрала Пашин номер.
– Соня здесь, – выпалила я.
– Ясно, – ровно отозвался Паша. – И как она?
– Вроде в порядке. Не знаю… Мы не успели поговорить. Она сама пришла, буквально десять минут назад. Сейчас в ванной.
– Я смогу приехать не раньше обеда. Но как только – так сразу.
– Ладно.
– Вы с Анитой договаривались друг друга в курсе держать, – напомнил он. – Хочешь, я ей позвоню?
– Давай, – кивнула я в никуда. – Черт! Убедиться бы сначала наверняка, в каком Соня состоянии.
– Осторожнее с ней. Помни, где она была. И чем это грозит тому, о ком ты так сильно беспокоишься.
Я удивленно уставилась на замолкшую трубку. Что за бред?! Он спятил? Это же Соня… Просто ему повезло четыре года назад сразу выбраться из-за границы, а ей нет. Это не значит, что она теперь заодно с поточными гадами. Хватит. Любые выводы – потом. Вообще все потом. Сначала еда!
В холодильнике было пусто. Лишь из отделения для овощей таращился сквозь стекло туго набитый пакет из соседнего супермаркета, варварски втиснутый в ящик. Ох, Влад… Вчера вечером заскочил «подкрепиться и показать классный мульт». Увидев меня, заявил, что психоделики мне, пожалуй, и в зеркале хватит, и немедленно отправил спать. Да-да, он положит еду в холодильник, а входную дверь захлопнет до щелчка. И ведь положил – не разбирая! Хорошо еще не перепутал, что положить, а что захлопнуть. Я достала пакет и выгрузила на стол конфеты, печенье, сыр шариками. Устрашающего вида осьминогов в прозрачном контейнере. Даже смотреть жутко, не то что есть. Консервную банку с персиками, оливки, упаковку черри, связку тронутых черными пятнами бананов. Кто же кладет бананы в холодильник?! Рекламный проспект супермаркета, наушники, диск с мультфильмом. Конечно, на столе они бы испортились за ночь. Две бутылки пива, одно из них вишневое. Подпоить меня решил, что ли? Я невольно рассмеялась, сунула пиво в холодильник и заглянула в пакет. Кажется, все, только по дну растекалось что-то малоаппетитное. Стоп… Мороженое?! Ну, Влад…
Выкинув это безобразие в мусорное ведро, я покосилась на внушительную кучу посреди стола. Что ж, как говорила моя бабушка – чем богаты, тем и рады. Последние два дня мне было не до магазинов.
Вскоре воду выключили, скрипнула дверь ванной, по полу прошлепали босые ноги. Опять без тапок! Соня появилась на пороге кухни румяная, с намотанным на голову полотенцем, в клетчатой рубашке и обтягивающих джинсах. Крутанулась передо мной, втиснув руки в карманы, и довольно похвасталась:
– Как влитые! Мои старые и любимые. Я в них с универа влезть не могла. А тут…